Cкопинский банкир “обул” 6 миллионов россиян.

При словосочетании "финансовая пирамида" нам представляются "подвиги" финансовых мошенников начала 1990-х. Мало кто знает, что впервые в России такая схема была опробована на заре капитализма - ровно 125 лет назад. В невзрачном городе Скопин Рязанской области ушлый директор местного банка Иван Рыков выстроил классическую пирамиду, которая действовала целых 19 лет и вытащила из карманов вкладчиков астрономическую по тем временам сумму - 12 миллионов рублей (оклад служащего составлял тогда несколько десятков рублей). Мы ознакомились с историческими записями, чтобы узнать подробности дела.
К счастью для нас, когда банк Рыкова лопнул, а финансист оказался на скамье подсудимых, процесс вышел громким. Освещать его в Москву собрались ведущие журналисты, в том числе 24-летний корреспондент "Петербургской газеты" Антон Чехов. Благодаря ему мы имеем портрет гениального мошенника:
"Из-за решетки поднимается толстый, приземистый мужчина с короткой шеей и огромной лысиной. Ему 55 лет, но тюрьма дала его лицу и волосам лишних лет 5 - 10: на вид он старше. Большое, упитанное тело его облачено в просторную арестантскую куртку и широкие, безобразные панталоны. Он бледен и смущен, до того смущен, что, прежде чем ответить на вопрос председателя, делает несколько прерывистых вдыханий. Его маленькие, почти китайские глаза, утонувшие в морщинах, пугливо бегают по зеленому сукну судейского стола.
Этот "Иван Гаврилов", одетый в грубое сукно, возбуждающий на первых порах одно только сожаление, вкусил когда-то сладость миллионного наследства. Разбросав широкой ручищей этот миллион, он нажил новый... Ел раки-борделез, пил настоящее бургонское, ездил в каретах. Одевался по последней моде, глядел властно, ни перед кем не ломал шапки. Трудно теперь землякам узнать этого эпикурейца-фрачника в его новом костюме..."
Чехов вскользь упоминает о "разбросанном" миллионе, поскольку история Рыкова была хорошо известна его читателям. Нам же требуются пояснения. Дело в том, что Иван Гаврилович Рыков родился в 1833 году в семье небогатого мещанина Оводова. Родители его умерли, когда Ваня был ребенком. Сироту усыновил дядя - богатый купец Андрей Федорович Рыков. В 15 лет мальчик вторично осиротел - купец умер, оставив ему 200 тысяч рублей наследства.
По меркам XIX века, на такие деньги можно было жить безбедно до конца дней. Но молодой богач любил тряхнуть мошной. В результате уже к 30 у него не осталось ни копейки от завещанного капитала - он был начисто прожит.
В подобных случаях в те времена поступали по-разному: шли в военную службу, либо в статскую, либо романтически пускали пулю в лоб. Иван Рыков стал чиновником и в кратчайшие сроки сделал блестящую карьеру. Злые языки говорили, что помогла фамилия - дядя в городе был человеком очень известным. Но нельзя отрицать, что и у самого Ивана Гавриловича голова работала хорошо. Правда, в специфическом направлении. Вскоре молодой человек стал бургомистром Скопина, а в 1863 году горожане избрали толкового чиновника директором только-только учрежденного банка.
Вот как описывает начало деятельности банка Чехов: "Скопинский банк произошел из ничего. В 1857 г. собрались скопинцы и порешили иметь свой собственный банк. Получив разрешение, они внесли все свои наличные в размере 10103 р. 86 к. и назвали их "основным капиталом". Цыпленок разрастается в большого, горластого петуха, но никто не мог думать, что из этой грошовой суммы вырастут со временем миллионы! Цели банка предполагались розовые - треть доходов в пользу родного Скопина, треть на дела благотворения и треть на приращение к основному капиталу. Задавшись такими целями и положив в кассу основной капитал, скопинцы занялись операциями.
На первых же порах начинается жульничество. Видя, что вкладчики и векселедатели не идут, банковцы пускаются на американские штуки. Они дают проценты, которые и не снились нашим мудрецам: от 6 до 7 с половиною процентов. За сим следует шестиэтажная реклама, обошедшая все газеты и журналы, начиная со столичных и кончая иркутскими. Особенно тщательно облюбовываются духовные органы. Реклама делает свое дело. Сумма вкладов вырастает до 11 618 079 рублей!"
Что любопытно, Рыков за деньги не держался - точно так же, как в молодости. Зато он обнаружил поистине наполеоновское властолюбие. Деньги банка шли на содержание практически всех мало-мальски значимых чиновников города и самих скопинцев - с условием, что приказания Рыкова будут исполняться немедленно. Многотысячные кредиты выдавались "крестным отцом" Скопина безо всякого обеспечения, под векселя. Когда подходил срок погашения, векселя попросту переписывались. Чехов приводит несколько примеров, когда кредиты выдавались кому попало:
"Илья Заикин, имеющий имущества только на 330 руб., кредитовался на 118 000! Рыков, должный 6 000 000, не имеет ничего. Попов, бывший откупщик и эпикуреец, должен 563 000, а имеет один только паршивенький домишко где-то у черта на куличках, в Архангельске. Глядишь на этих сереньких, полуграмотных мужланов, невинно моргающих глазками, и не веришь ни цифрам, ни прыти!"
А вот пример, как Рыков расплачивался за рекламу. Редактор и издатель газеты "Современные известия" Никита Гиляров рассказал об этом эпизоде на суде:
- Однажды, познакомившись со мной по поводу составления телеграммы о каком-то его пожертвовании, Рыков в знак благодарности полез в карман за папиросами, но, не найдя таковых, предложил мне вместо папиросы кредит в своем банке с маленьким процентом и необязательным возвратом капитала... Предложением я воспользовался.
Как и положено в таких случаях, банк имел несколько бухгалтерских книг. Первая была официальная. Каждый год, перед публикацией отчетов об активах банка, доверенные лица Рыкова писали заявления от анонимных вкладчиков на значительные суммы, а через несколько дней якобы забирали их обратно.
"Самый красивый фокус проделывает подсудимый Илья Краснопевцев, - пишет Антон Чехов. - Этот скопинский нищий, не имеющий за душой ни гроша, подает вдруг в банк объявление о взносе им вкладов на 2 516 378 руб. и через два-три дня получает из банка эту сумму чистыми денежками, но ими не пользуется, ибо объявление делает по приказу Рыкова в силу его политики."
Были еще две бухгалтерские отчетности - внутренняя банковская и лично Рыкова. Доступ к последней имел только главный бухгалтер банка Матвеев. Из личной бухгалтерии видно, сколько и кому денег действительно выдавалось.
"Тайны скопинского атамана мог знать один только его стремянный, бухгалтер Матвеев, - пишет Чехов. - За службу и секрет Матвеев получал не в пример прочим. При готовой квартире и отоплении его ряжское мещанство получало 3600 р. в год. Кроме того, его папаше выдавалась ежемесячно двадцатипятирублевая пенсия. Ему позволялось увольнять и определять служащих, увеличивать и уменьшать содержание... Он был единственным служащим, которому Рыков подавал руку и которому иногда даже делал визиты."
Мало-помалу Рыков приобрел в Скопине неограниченную власть. Бывший молодой чиновник, когда-то горевший на работе, завел замашки тирана.
"Призывая, например, к себе на дом кого-нибудь из служащих и уведомленный о его приходе, он говорил: "Пусть подождет!" - пишет Чехов из зала суда. - Служащий ждал в передней час, два, три... день... до тех пор, пока лакей не уведомлял его, что "сам пошел спать..." Для служащих у него были: передняя и "ты"... Дальше этих двух выражений барствующего холуйства отношения его к людям не шли... Людей, которые ему почему-либо не нравились, он выживал всячески... На одних делал донос в неблагонадежности, других выпроваживал "административным порядком"... Некий Соколов, дерзнувший в его присутствии насвистывать, был выпровожен таким образом.
- Привезли его через полицию на вокзал, вручили билет III класса и - айда.
Той же участи подвергся и другой смельчак, игравший в отсутствие Рыкова на любительском спектакле... Рыкова не стесняли "ни время, ни пространство", и не верилось даже в существование власти, могущей сковырнуть эту титаническую силу или хотя бы сбить спесь..."
К началу 1880-х долги скопинского банка стали фантастическими, о нем поползли нехорошие слухи. То один, то другой вкладчик стали требовать деньги обратно, а когда с их выдачей обнаружились трудности, в Скопин нахлынула толпа обобранных простаков. В 1882-м игра была кончена - банк признали банкротом и Рыкова арестовали. Следствие длилось два года. Учитывая масштабность дела, суд проходил в Москве. В зале экспонировались знаменитые бухгалтерские книги, а входы и выходы из суда охранялись тройным караулом - полицейским, судебным и жандармским.
"Вечер второго дня, - пишет Антон Чехов. - Чтобы покончить с операциями приема вкладов, суд допрашивает иеромонаха Никодима, приехавшего в "мир" из дебрей Саревской пустыни Пошехонского уезда. Отец пошехонец дряхл, сед и расслаблен, как лесковский о. Памва. Вооружен он здоровеннейшей клюкой, вырезанной им по дороге из древ девственных, пошехонских лесов... Говорит тихо и протяжно. - Почему вы, батюшка, положили ваши деньги именно в Скопинский банк, а не в другое место?
- Наказание божие, - объясняет объегоренный старец. - Да и прелесть была... наваждение... В других местах дают по три - по пяти процента, а тут семь с половиною! Оххх... грехи наши!
- Можете идти, батюшка! Вы свободны.
- То есть как-с?
- Идите домой! Вы уже более не нужны!
- Вот те на! А как же деньги!
Sancta simplicitas (святая простота. - Прим. ред.) воображала, что ее звали в суд за получением денег! Какое разочарование!"
"...Утром пятого дня допрашивается многочисленная стая прихлебателей Рыкова, составлявших "неофициальный отдел" скопинской обжорки. Эти не состояли в числе служащих, но тем не менее жалованье получали. Илья Краснопевцев получал жалованье из банка за то, что был помощником церковного старосты. Из того же банка получал 50 р. в месяц
Н. Шестов за то, что был домашним письмоводителем Рыкова. Дьякону Попову полагалась ежемесячная мзда "за сообщение Рыкову ходивших по городу слухов"... Кроме дьякона Попова, получали от банка "благодарность" в форме аккуратно выплачиваемого месячного жалованья: почтмейстер Пегов, сигналисты Водзинский и Смирнов, телеграфист Атласов, секретарь полицейского управления Карчагин, судебные пристава Изумрудов и Трофимов и чиновники канцелярии местного мирового судьи...
Свидетель Альбанов, бывший акцизный чиновник, а ныне участковый мировой судья и гласный думы, рассказывает, что деньги тащил из банка всякий, имевший руки... Тащили, сколько и когда хотели, не стесняясь ничем... Кассир Сафонов таскал деньги из банка в платке и носил их домой, как провизию с рынка..."
Эта вакханалия привела к тому, что из 12 миллионов, вложенных вкладчиками в рыковскую пирамиду, уцелели всего 800 тысяч рублей. Подсудимые в порыве великодушия предлагали на удовлетворение долга пустить с молотка все городское имущество. Но и в случае выполнения этой безумной затеи вкладчикам удалось бы вернуть лишь 28 копеек с рубля.
Поразительно, что сам Рыков не накопил ничего. Да и остальные скопинцы не разбогатели. Деньги вкладчиков рассовали по карманам заезжие купцы, которые, видя положение дел в Скопине, держали там небывало высокие цены. Все эти годы Скопин жил как обреченный: кутил и гулял напропалую, никогда не трезвея. Разве что иногда строил богадельню или школу.
Всего по делу Рыкова проходили 26 человек, среди них городские головы, гласные Думы, члены городской управы, члены правления банка, банковские служащие. Все они были признаны некредитоспособными. Присяжные, которые в течение трех недель слушания знакомились с 9 тысячами газетных строк дела, были единодушны при вынесении приговора:
"На все 85 вопросов, относящихся к Рыкову, читается один ответ: да, виновен! - пишет Чехов об этом драматическом финале. - Рыков сначала бледен... Но скоро бледность сменяется краснотой, и на большом лице его выступает пот... Руки его держатся за сердце... Товарищ директора И. И. Руднев получает да,,, виновен на все относящиеся к нему 55 пунктов. Он бледен и глядит тупо, неподвижно, словно не понимает этого приговора. Об остальных известно из телеграммы. Г. Боровков читает вердикт до 2-х часов ночи. За вычетом трех перерывов, в полчаса каждый, это чтение, которое слушали стоя, продолжалось четыре с половиною часа..."
...Рыкова сослали в Сибирь. Двух его заместителей - в Иркутскую губернию. Бухгалтер Матвеев получил 2 года и 8 месяцев арестантских рот. Городских голов В. Овчинникова и В. Иконникова отправили в Томскую губернию.
Навсегда осталось загадкой, почему Рыков не свернул вовремя дел, не бежал за границу. Вероятно, безграничная власть основательно притупила в банкире чувство реальности. В конце концов, он, похоже, пытался замести следы - по свидетельству очевидцев, возами жег деловые бумаги, но было поздно...
Газета "Русский курьер" №619 Автор: Андрей Полунин

Чехов А. П. Дело Рыкова и комп.